Я в числе тех, кто стоит у истоков поисково-спасательного отряда «Сова». В 2011 году в Твери пропал одногруппник моего товарища Сергей Голосов. Его мама просила помощи у всех неравнодушных горожан, я оказалась в их числе. Сережу мы искали полгода, эта история закончилась печально – юношу нашли погибшим. Однако инициативная группа волонтеров-поисковиков сложилась, и мы уже параллельно получали заявки на помощь другим людям. Вопрос создания отряда встал сам собой, так появилась «Сова» – первый поисковый отряд в Тверской области.
Инна Крафчик
Тверская область
Инна Крафчик одна из основателей тверского поисково-спасательного отряда «Сова», за семь лет приняла участие в около 900 поисках
На момент первого поиска мне было 18 лет. Я не могу назвать точные причины, почему я пришла и осталась в поисковой деятельности. У меня были время, возможность и желание помочь, с тех пор я не могу отказаться от того, что приносит людям пользу.
О помощи людям
Я не могу спокойно заниматься чем-то другим, зная, что где-то пропал человек. Если в нашей области, например, где-то в лесу находится бабушка, которую ищут волонтеры, то разве могут возникать муки выбора? Ответ в этом случае очевиден – я все бросаю и отправляюсь ее искать вместе с другими волонтерами. Это реальная помощь, которую я в силах оказать.
О волонтерах
Тверская область достаточно большая и самая лесная из всех регионов Центрального федерального округа, поэтому у «Совы» есть несколько филиалов. Например, выехать на поиски из Твери в Бежецк довольно хлопотно, потому что это очень затратно по времени, а время – именно тот ресурс, который в поисковой работе ценится больше всего. Поэтому филиалы у нас есть в Бежецке, Ржеве, Максатихе, Конакове, Кимрах, сейчас создаем филиал в Кашине. В Твери у нас есть порядка 15 человек, которые участвуют практически во всех поисковых операциях. Эти люди не только выезжают на поиски, но и занимаются организационными вопросами, продвижением, привлечением новых волонтеров. Бывает такое, что кто-то приехал один раз и больше не появился, а есть те, кто приехал и остался. Иногда у нас проходят новичковые встречи, где мы рассказываем о своей деятельности, а вообще у нас действует сайт (poisktver.ru), где можно подать заявку на волонтерство, предварительно заполнив анкету.
В отряде нет случайных людей. Все постоянные волонтеры «Совы» – это уже семья. Мы общаемся вне поисков, потому что это люди, на которых я могу положиться в любой ситуации.
О работе и свободном времени
Совмещать основную работу и поисковую деятельность, конечно, тяжело, потому что во время поисков мы практически не спим. Но сейчас такой образ жизни мне кажется скорее естественным, ничего необычного в этом нет. Я бы не сказала, что в моей жизни нет ничего, кроме поисковой деятельности и работы. Свободное время есть, но его очень мало, потому что я его посвящаю помощи людям.
О памятных случаях
У каждого человека в отряде есть поиск, который он пронес через себя. Для меня очень тяжелым и запоминающимся, конечно же, стал поиск Сережи Голосова. Это тот случай, когда мы хоронили парня как родного. Для меня это было сильнейшее потрясение. В 2012 году случился еще один поиск: мы искали 18-летнюю девушку Алену, которую нашли спустя две недели погибшей. Психологически это был очень тяжелый поиск. Мы много общались с родными, у девушки осталась маленькая дочка. Может быть, сыграл определенную роль возрастной фактор – она была практически моей ровесницей.
Год назад мы совместно с «Лизой Алерт» искали бабушку в Бежецком районе, которая потерялась, отправившись за грибами. Эта работа оставила неизгладимый след в памяти, и, к сожалению, все тоже печально закончилось. Какие-то ошибки, которые мы совершаем, дают стимул идти дальше и делать все, чтобы не допустить их повторения.
О сложностях
Самое сложное – это сохранить психологическую устойчивость. Мы общаемся напрямую с родными пропавших, наблюдаем их эмоции: боль, горе, отчаянье… И если у них это единичный случай, то у нас таких случаев очень много.
Еще большая проблема – волонтеры. Их всегда не хватает. Знаете, как в одной известной песне: «Найти того, кто потерялся, зачастую проще, чем найти того, кто захочет искать».
Об эмоциональном выгорании
Поисковая деятельность для меня – неотъемлемая часть жизни, это люди, которых я могу с уверенностью назвать своей семьей. Хотя, наверное, отряд для меня это даже не часть, это сама жизнь. Если ты действительно открыт к такой деятельности и не видишь себя вне ее, то перегореть нельзя. Иными словами, человек с открытым сердцем никогда не перегорит к добрым делам.
Со временем мы, поисковики, становимся немного циничными, даже черствыми что ли… Но это всего лишь психологическая защита, иначе мы не сможем работать. Однако оставаться совсем безучастным тоже невозможно, на это не способен ни один поисковик, даже самый опытный.
Есть такой работающий лайфхак, который сильно облегчает жизнь поисковикам – нельзя дружить с заявителями. То есть не следует поддерживать теплые отношения с семьей и близкими людьми потерявшегося человека. Лично для меня это большая проблема – я с очень многими заявителями общаюсь даже после поисков, хотя новичкам всегда говорю обратное – дружить ни в коем случае нельзя!
О друзьях
Если человек приходит в поисковую деятельность и остается, то для меня это лучшая характеристика его как личности. В моей жизни неоднократно случались ситуации, когда друзья из отряда выручали меня из очень сложных жизненных ситуаций. Это называется «настоящие товарищи, проверенные всеми житейскими передрягами».
Об усталости
Бывает, что накатывает сильная усталость или отчаянье. И хочется уйти. Так, например, было после поиска бабушки Лиды, которая ушла в лес за грибами и не вернулась. Я неделю прожила на поиске, вернувшись оттуда с печальным итогом: «Найдена. Погибла». Были мысли уйти. Очень многое на поиске зависит от родных потерявшегося человека. У бабушки Лиды были замечательные близкие, которые оказывали нам всевозможную поддержку. На протяжении недели мы находились в этом лесу, и очень тяжело видеть дедушку, который каждые полчаса начинает плакать и искать свою жену, с которой он прожил несколько десятков лет. Меня это настолько внутренне опустошило, что мысли уйти действительно были. В таком состоянии я пребывала несколько дней, а потом мы получили еще одну заявку, и я поняла, что человек, который сейчас нуждается в помощи, не должен страдать от моих внутренних противоречий.
Есть люди, которые боятся ответственности. В моем случае я понимаю, что могу принять неверное решение, и это будет очень дорого стоить, но лучше принять это неправильное решение, чем вообще не попробовать.
О поиске пропавших детей
Поиск детей всегда отличается от поиска взрослых. Дети – это всегда тяжелее. В Тверской области за все время существования «Совы» поиски детей ни разу не заканчивались трагично. Я очень надеюсь, что так оно и будет. Вообще чужих детей не бывает, поэтому каждый поиск маленького человека проживается всеми волонтерами острее и тяжелее.
О родных
Изначально близкие не принимали мое участие в поисково-спасательной работе. В 2011 году, когда мне было 18 лет и я участвовала в своих самых первых поисках, у родных был страх за меня. Было много противоречий, ссор и непонимания. Сейчас стадия принятия. Например, моя мама теперь все время спрашивает о поисках, а к ребятам-волонтерам относится как к моей большой семье. Да мы и есть большая семья, потому что ничто так не сплачивает людей, как общее дело. Доброе дело».
