Под его руководством отряд «Лиза Алерт», 15 октября отмечающий десятилетие со дня основания, стал крупнейшей волонтёрской организацией России.
На поиске Лизы Фомкиной, который закончился тем, что её нашли погибшей на десятый день, я оказался вскоре после рождения дочки. Поэтому то, что я стал одним из инициаторов создания отряда, – следствие нескольких факторов. Во-первых, я как обычный человек, никогда не занимавшийся поиском и спасением, был совершенно не готов увидеть смерть ребёнка в лесу. Нормальные люди, не работающие в соответствующих организациях, в штатном течении жизни просто с таким не сталкиваются и абсолютно к этому не адаптированы. Во-вторых, после рождения дочки я совершенно иначе в эмоциональном плане воспринял мучения и страдания маленького ребенка, который остался один в этом долбанном лесу. То есть если бы не дочка, меня бы совершенно точно в этой истории не было бы.
О росте отряда
Одна из целей «Лиза Алерт» – качественный рост, и одна из главных задач – это контроль этого роста. Задача не создать как можно больше отделений отряда, наоборот, мы идем по пути сдерживания, потому что нет цели захватить вселенную и чтобы везде было написано «Лиза Алерт». Нам надо, чтобы «Лиза Алерт» было написано только на том, за что нам не стыдно: на тех коллективах, на тех людях, которые будут очень хорошо понимать, что они делают и для чего.
Мы самая большая поисковая добровольческая организация, но при этом мы очень ограничиваем свой рост. Если поставить себе задачу сделать региональные представительства в каждом из восьмидесяти пяти регионов, то летом двадцать первого года мы её решим, потому что в распространении мы эффективнее ковида (но, в отличие от ковида, у нас другие цели). Но мы не будем этого делать, потому что резкое увеличение территории поисков приведёт к невозможности обеспечить приемлемый уровень качества. Это и так очень сложно, мы ведь в разных регионах всё равно очень разные. Просто для примера: в московском регионе я перевожу человека из старшего на месте в статус координатора после его участия в качестве старшего в пятидесяти и более поисках. Но в некоторых регионах координатор физически не сможет взять столько поисков, потому что у них есть три координатора и пять старших на месте, а поисков, которые нуждаются в активе, например, в природной среде, всего сорок, и количество поисков, необходимое для повышения опыта, просто нет. И чтобы регион отвечал стандартам «Лиза Алерт», надо сделать так, чтобы он на этих сорока выездах в лесу у себя работал так же, как и те, у кого этих выездов сотни: чтобы они ходили идеально, чтобы у них было терпение, чтобы хватало интеллектуальной проработки каждого поиска, чтобы все методики были отточены... Это такой труд! В регионах нам нужны не просто энтузиасты – нам нужны безумные энтузиасты. Поэтому нам намного больше нравится взаимодействовать с местным поисковым отрядом с любым названием, передавать ему знания, методики, умения, и чтобы он при этом сохранял свою самобытность и прелесть.
У меня как у председателя отряда не должно быть территории, из-за которой у меня будет очень болеть голова и за которую мне будет стыдно. Хотя при этом я прекрасно понимаю, что главная конечная наша цель – обеспечить на всей территории Российской Федерации единые шансы на спасение. Чем хуже бабушка, ушедшая за грибами в той области, где нас нет, бабушки в той области, где мы есть? Ничем, только одна во многих случаях утром будет дома вспоминать с родственниками ужасы ночного леса, а другая, возможно, не будет найдена, если там никого нет. Поэтому рано или поздно, конечно, мы закроем всю территорию страны. Но мы не должны на этом потерять наши умения, возможности и наши качества. Если какой-то регион хочет быть в «Лиза Алерт», есть много условий, требований, есть незыблемые правила, и далеко не все к этому готовы. Добровольчество – это не то место, где огромные толпы желающих этим заниматься граждан, от которых приходится отбиваться. Их мало, мало людей, которые готовы постоянно, системно, день за днём делать то, что мы делаем. Десять лет назад это были совсем небольшие цифры, но поскольку мы были цветком в пустыне, к нам тянулись все. Сейчас, когда про нас знают, мы вышли на системный уровень привлечения новых людей и показываем им всеми силами, даже кино для этого сделали: люди! это не страшно! мы не супермены! Мы такие же, как вы. Когда идёт поиск человека, вы можете переживать с дивана, а можете приехать и можете помочь удалённо. И я надеюсь, что мы многим это объясним, потому что нам не хватает каждого. Все, кто прочитает это интервью, могут оказаться среди нас.
О возрасте и осознанности
У каждого добровольца есть свое время жизни в организации. У кого-то оно два года, у кого-то – два месяца, у кого-то – всегда, он никуда не уйдет. Это очень зависит от возраста, от осознанности. Понятно, что когда девочка или мальчик приходят в отряд в двадцать лет, есть высочайшие риски, что их интересы, условия жизни и мотивы изменятся через один, два, три года. И очевидно, что когда приходит девочка или мальчик, которому сорок-пятьдесят лет, то этот человек пришёл не пробовать – он принял это решение очень осознанно и по причинам, которые, скорее всего, в течение продолжительного времени не поменяются. Вот и получается, что основа отряда – это люди, скажем так, зрелого возраста. А государство считает, что волонтёрство – это для молодых, поэтому вопросами волонтёрства занимается в основном молодежная политика. Это я не к тому, что я не ценю молодых, я очень их ценю, и у нас есть множество примеров, когда люди приходят в отряд в двадцать с небольшим лет и остаются надолго, очень много делают, вкладываются в отряд. Но у добровольческой организации «Лиза Алерт» есть эффект коньяка: чем больше лет каждому, кто в ней состоит, тем он здесь функционирует лучше, возможно, в отличие от каких-то других сфер. Именно взрослый человек в состоянии до конца осознать и истинно прочувствовать, что мы здесь делаем. Потому что у него, с одной стороны, уже есть маленькие и большие дети, а с другой – уже немолодые родители, он посмотрел в обе стороны, всё взвесил и понял, что он готов противодействовать ситуациям, когда пропадают старики и дети. Человек в возрасте знает свои возможности и намного более уверенно их применяет.
Поэтому большинство тех, кто у нас занимается поисками, в том числе делает огромную часть невидимой работы по поиску, не подпадает под мнение государства о добровольцах. Мы держимся на их энергии. Мы вообще существуем на энергии людей, она для нас всё. Ведь что такое «Лиза Алерт»? Это механизмы: алгоритмы, технологии, тренировки и люди, которые превращают эти механизмы в эффективные инструменты.
Но без молодых мы тоже никуда, потому что чем их у нас больше, тем больше шансов на возникновение новых конструкций, на новые идеи, потому что это люди другого времени, иного духа. А чем больше «взрослых» людей, тем больше островок стабильности, что для нас тоже очень важно.
О жертве, которая не напрасна
Десять лет назад я совершенно иначе представлял себе то, где я буду через десять лет. У меня, понимаете ли, были планы на успешный бизнес, а не на вот это всё. Десять лет назад я думал про себя, а не про бабушек в лесу – и я вообще был больше про себя, а не про бабушек. Но ты начинаешь это делать и делаешь, хоть это и не соответствует твоим жизненным планам. Но это как с длинным поиском: ты ищешь человека в течение пяти дней, шансы на спасение его жизни падают с каждым днём, а ты продолжаешь заниматься этим поиском, смотришь на карту, оцениваешь, сколько ты сделал, и думаешь: «Ну давай, дедушка, потерпи ещё час!» – и ищешь, ищешь; проходит разумный срок спасения дедушки, потом ещё на него ездят автономы, потому что нельзя отпустить, а семья – как она? А вдруг он вышел, а вдруг уехал? Надо поставить точку, ты пашешь бесконечно, естественно, пока у тебя есть такая возможность, и чем больше ты вкладываешь в этот поиск, тем больше ты требуешь сам от себя результата.
То же самое было и с деятельностью в отряде. Раз уж я прогулял работу пять, шесть раз на неделе (а потом семь), значит, на поисках я должен тогда сделать так, чтобы это было не зря. Потому что это слишком большая жертва. И очень важно, чтобы она была не напрасной. Крайне сложно понять, насколько она оказалась полезной: я же не могу класть на одну чашу весов себя, свою семью, свой бизнес, а на другую – условных сто бабушек, но я все десять лет прожил ради того, чтобы эти бабушки и дедушки находились быстро и эффективно, и сделал для этого всё, что мог. Но всё равно есть мои близкие, есть другое, важное мне, и оно недополучает меня из-за этого. Поэтому то, из-за чего они недополучают, должно быть сделано на высочайшем, запредельном для самого себя уровне – это и будет минимальная компенсация.
Я давно не был с семьёй на море, но это связано не столько с занятостью в отряде, сколько с тем, что я не успеваю эффективно заниматься бизнесом.
Об изменениях в себе за десять лет
Конечно, я сильно изменился за эти годы, потому что «Лиза Алерт» – это самая невероятная школа управления всем. Всем! Она фантастическая. Каждый человек здесь, особенно на управленческих позициях, может получить то, что ему не даст никакое образование нигде. Тут такой уровень сконцентрированной жизни, тут год идёт за десять: бешеная динамика, бесконечное количество нерешаемых сверхъестественных кейсов. В десятом году над какими-то бизнес-вопросами я мог думать в течение нескольких недель, а то и месяцев, не находя себе места и не видя разумного решения, а году в 2012-2014 я вдруг поймал себя на том, что теперь это не требует времени. Теперь я вкладываю задачу в некоторые шаблоны, и либо она в них помещается, либо мы проползаем между гранями кубика Рубика, и проползти там можно значительно более успешно, чем, оказывается, идти по шаблонному пути. Отряд учит тому, что история с правилами условная. У каждого нашего координатора есть понимание того, что все наши методики, которые мы очень долго разрабатываем, сделаны для того, чтобы мы могли идти не по ним, а рядом с ними, если надо.
Гриша двадцатого года – это не Гриша двенадцатого или пятнадцатого года. Разница в том, что я стал лучше распределять свои усилия. Например, сейчас у нас прошёл «курс молодого бойца», где основными лекторами для будущих координаторов были Егор Кузьмин из Новокузнецка Кемеровской области и Сергей Клёцин из Брянска. Этого не было бы в любом другом – 2015, 2016 и даже 2019 году – я бы всё вёл сам. Мы постоянно совершенствуем нашу машину под названием «Лиза Алерт», иначе просто не выживем с тем объёмом работы, который есть сейчас, и у нас в постоянном режиме происходит множество не очень заметных, но безумно важных изменений. И все эти изменения, конечно, дают нам всем шанс на успешный рост, а мне лично – на то, чтобы успевать отдыхать и больше концентрироваться на задачах роста.
Но я никогда не ухожу из оперативной работы, из непосредственной координации поисков. Кроме всего прочего, мне это очень нравится. Поиски – это моё любимое занятие. Каждый человек любит делать то, что у него хорошо получается. Если так совпадает в жизни, что ты занимаешься любимым делом, то ты становишься значительно более счастливым человеком.
Что я узнал за эти десять лет и как это меня изменило? Я увидел, какая хрупкая человеческая жизнь и как невероятно сильны бывают люди, я многое понял про слабость и прочность одновременно, про вредность и силу воли, про упрямство, про цепкость, про отношения людей... Возможно, из-за скорости принятия решений я в некоторых моментах стал более чёрствым. Вот, наверное, и всё. Есть большой отряд, в котором много людей, и у всех них образуются собственные взаимоотношения друг с другом, а в рамках этих взаимоотношений у них появляются нерешаемые вопросы. И этих вопросов зачастую на единицу времени сильно больше, чем ты можешь даже осознать, а не то что решить. Но при этом они требуют вмешательства, в том числе и моего. Поэтому здесь и образуется та самая черствость и жёсткость: ты просто не можешь уделить всем внимание в ходе поиска. И в административной деятельности ты не можешь быть для всех зайкой: для кого-то ты всегда будешь нехорошим. И детская цель быть зайкой постепенно пропадает.
Сейчас у нас у всех, наверное, сверхтяжёлый год – не из-за поисковой деятельности, а из-за трудности организации многих до этого налаженных вещей. Мы судорожно перекладываем уже положенные рельсы. Обидно делать десять раз одну и ту же работу, да, но это не мы такие, это жизнь такая. А потом будет метеорит. А потом ещё что-нибудь. А потом глобальное потепление, похолодание... Неважно! Главное, что «Лиза Алерт» – это очень адаптированная ко всем внешним спецэффектам рабочая лошадь. И её задача – быть вечной. Уязвимость любой среды, как мне кажется, в её фейковости. Чем больше в деятельности вымысла и образа, не соответствующего реальному положению вещей, тем больше уязвимость. Чем более прямо проложены все пути, тем надёжнее и стабильнее будет то, что мы делаем. А у нас очень наглядные показатели эффективности: если мы находим живых, значит, мы эффективны, если нет, то нет. Наше качество видно, мы не можем ходить и рассказывать: «А мы о-го-го!» – когда мы не ого-го, у нас так не получится. У людей внутри не получится: они будут чувствовать себя обманутыми или обманщиками.
Так что «Лиза Алерт» – это то, что даёт людям почувствовать собственную истину. Истину своего существования, бытия, смысла жизни и вообще всего.
Саринский проезд
д. 13 стр. 7
109044, Москва
ССЫЛКИ
МВД России
Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по правам ребёнка
Следственный комитет РФ
МЧС России
ПРОЕКТЫ
© Copyright 2018 ЦППЛ - Все права защищены